«Когда говорят пушки, музы молчат». Эту старую, как мир, крылатую фразу знают все или, по крайней мере, многие когда-то и где-то слышали её. И многие современные деятели искусства часто повторяют эти, как им кажется, мудрые слова Цицерона, не учитывая тот значительный факт, что великий древнеримский оратор говорил не о музах-покровительницах искусств, а о законах: «Inter arma silent leges» – «Когда говорит оружие, законы молчат».
А музы не молчат никогда. Они не должны молчать. Напротив, когда начинают «говорить» пушки, музам приходится бить в литавры, звонить в колокола, брать в руки «громкоговорители». И пусть им не всегда удаётся докричаться до разума каждого человека, но достучаться до сердец они могут. К сожалению, Бог не всех людей одинаково одаривает способностями к искусствам. И если бы музы замолчали хотя бы на одну минуту, то мир уже давно бы разрушился. И хотя мир давно стоит на краю пропасти, но я уверена, что музы способны отодвинуть этот край и спасти наш Мир. Именно этим музы и занимаются, когда «говорят пушки». И именно поэтому я говорю и пишу о том, что волнует меня, и о том, что волнует миллионы таких людей, как я.
Мужчины плачут иногда
Посвящается
всем моим соотечественникам,
которые потеряли своих родных и близких
в период 30-летней оккупации Карабаха
иностранными захватчиками.
Мужчины плачут скупо и негромко,
Когда выносят из огня спасённого ребёнка;
Когда в глазах встречают отблески пожарищ,
А в душах – чёрный пепел разорённых кладбищ.
Мужчины плачут, обнимая безутешных матерей,
Целующих безмолвные уста своих детей.
Мужчины плачут на руинах дома, где родился дед,
И там, где «Град» разрушил ханский минарет.
Мужчины плачут, не скрывая слёз,
Когда несут венки, а не букеты белых роз
Любимым женщинам, подругам или мамам,
Их провожая в путь к небесным храмам.
Мужчины плачут не от жалости и страха.
Они не сетуют на Бога и Аллаха.
Их слёзы – это океан окаменелой соли.
Они – как символ гнева и вселенской боли.
Мужчины плачут в знак затишья перед бурей.
Но час пришёл – и вспять летит Меркурий!
И камертоном отдаются стуки сердца:
Нет больше оккупанта-чужеземца!
Объединилась вся страна – один народ, одна душа!
Сегодня все мужчины плачут… от радости: «Жива Шуша!»
…Но где-то там, на минном поле, малыш застыл, едва дыша;
Смахнул слезу и улыбнулся: «Хары-бюльбюль расцвёл, Шуша!
За этот миг бесстрашно бились мои отец и старший брат.
Ты видишь? Я уже не плачу! Я – твой защитник, твой солдат!
Мы обойдём ловушки-мины, очистим землю от убийц –
Наш Карабах вновь станет садом до самых западных границ!»
Освобождение
Посвящается
солдатам доблестной
Азербайджанской Армии
Горит земля родной Отчизны,
В огне – деревни, города.
И гибнут мирные гянджинцы,
Пылает древняя Барда.
Идёт на бой за честь и славу
Бесстрашный город Физули.
Люблю! Горжусь тобой по праву:
Ты – плоть моей родной Земли!
Мы будем биться за Победу,
За Отчий дом, за Ходжавенд!
И я клянусь герою-деду
Поставить павшим монумент.
Мы служим Музе. Мы – Поэты.
Мы – стражи мирной тишины.
Мы – честь и совесть всей планеты.
Мы против смерти и войны!
Нам не нужна земля чужая!
Верните наш родной Агдам,
Все, кто привык «мосты сжигая»,
Служить убийцам-господам!
Мы не хотим, чтоб рвались мины,
Чтоб победил фашистский ад,
Чтоб наши смелые мужчины
Вновь гибли от системы «Град»;
Мы не хотим, чтоб превратился
В руины город Ханкенди;
Чтоб Чёрный Сад ночами снился
И стоны рвались из груди;
Чтобы наёмные солдаты
Врывались в мирный Ходжалы,
Чтобы продажные легаты
Бомбили город Губадлы;
Чтобы в хмельном пылу угара
Фашист когда-нибудь ступил
На земли города Агдара
Или в священный Джебраил!
Под залпы вражеский орудий
С оскалом огненных Химер,
Рёв провокаций-словоблудий,
Восстань, Шуша! Восстань, Тертер!
Коломазова Марина Александровна